Борис Лукашевич
Цикл стихотворений

Посвящается нашему саянскому герою, офицеру железнодорожных войск и строителю трассы Абакан-Тайшет — Борису Ивановичу Лукашевичу, а также — его семье.

Лукашевич и Мана

Течёт по Сибири, в далёкой глуши
Среди тишины и тумана,
В саянских просторах сибирской души,
Река под названием Мана.

Отважно и смело пройдя по войне,
Он орден обрёл и медали…
И вот, послужив на родной стороне,
Уехал в таёжные дали.
Он шёл по земле, управляя огнём,
Заряды взмывал безоглядно
И мир изменял, чтобы жить было в нём
Комфортно, светло и отрадно.
Он был взрывником, помогая стране
Жить в мире, а не на войне.

А где-то в Сибири, в таёжной глуши,
Петляя меж склонов Саяна,
Несла быстротечные воды свои
Красавица горная — Мана.

Железных дорог удлинялись пути,
Горами неслись магистрали,
И люди, едва успевая идти,
Прогресс на себе поднимали.
Он снова стоял у страны на посту,
Уменье своё применяя,
Хранил первозданной земли красоту,
Частично её изменяя.
Мостам и туннелям мешал перевал —
Теперь он площадкою ровною стал.

А в горной Сибири, в саянской глуши,
Вскипала кровавая рана.
И там недовольно в безмолвной тиши
Текла потеснённая Мана.

Природа не терпит крутых перемен.
Сибирь не сдаётся без боя.
Она иногда предлагает обмен —
Смирение своё на героя.
Чтоб всё было прочно во веки веков
На стройках, мостах и тоннелях,
Ей нужен герой, и чтоб был он таков:
Отчаянный, твёрдый и смелый.
Чтоб в жертву себя добровольно принёс —
Бездумно, безгневно, без слёз.

И вот они встретились! В томной глуши
Ждала его снежная Мана…
И прыгнул он в жерло сибирской души
Бесстрашно, покорно и рьяно.

Во славу героя

Привычно и браво над быстрой рекою
Несутся составы во славу героя.
И плещутся волны у Чёрного мыса,
Без устали вторя нам имя Бориса.

Когда-то в плену ледяного затора
Он жизнью рискнул, с буйным паводком споря.
И мост над рекой, и таёжный посёлок
Спасли от клокочущей Маны сапёры.
Они в глыбе льда закрепили заряды,
Окинули их своим опытным взглядом…
Но всё не по плану пошло, как бывает, —
Взрывную волну очень сложно направить!

Смерть часто с сапёрами рядом резвится,
Однако не дрогнуло сердце Бориса.
На горных разъездах цветущей весною,
В канун Дня Победы, не стало героя.

Его главным фронтом раскинулась Мана,
И вздрогнула стройка в просторах Саяна…
Пути пролегли возле самого диска
Взмывающей пики его обелиска.
Как шрам, на дороге останется высечь:
Где были «Отроги» теперь «Лукашевич».
Бегут поезда мимо станции этой,
Вдоль бурной реки с Абакана к Тайшету.

Смолкает народ у приречного плиса,
Где памятник помнит про подвиг Бориса.
И гордо гудят, пробираясь сквозь взгорья,
Большие составы во славу героя.

А здесь, на Саянской

Бесстрашный боец, закалённый войною,
Он был командиром и вёл за собою.
Гремели заряды в таёжных дремотах,
А здесь, на Саянской, он шёл на работу
По улицам нашим и снежным, и грязным.
Шёл молча, кивая попутчикам разным.
Стелилась земля под его сапогами,
Шинель развивалась степными ветрами.
И так, не спеша, через целый посёлок
Он шёл к своей части от стен новостроек.
А там уже ждали команду майора,
Чтоб ехать с тротилом в Саянские горы.

Всю жизнь посвятил он военному делу.
Его уважали друзья–офицеры.
Военные планы, задания, сроки…
А здесь, на Саянской, он вряд ли был строгий,
Когда у окна его ждали с работы
Родные глаза с теплотой и заботой.
И счастьем мужская душа наполнялась
Когда у порога жена появлялась…
Как радостно было гулять вечерами,
Семьёй собираться воскресными днями!…
Ах, мог ли подумать тогда он, что через
Всю жизнь пронесёт она женскую верность.

Так шёл он вперёд, как на фронте когда-то,
Звучали за ним разрывные раскаты,
По выемке клали железные плети…
А здесь, на Саянской, его ждали дети,
Которые дружно за руки хватали
И папину шею в объятьях сжимали,
На праздник читали стихи, пели песни…
И не было этих мгновений чудесней!
А он между взрывами шил им костюмы,
Где ёлку таёжную вырубить думал,
Цветную гирлянду сам делал и красил,
Чтоб дети надолго запомнили праздник.

Сквозь взрыв роковой тоже шёл он бесстрашно,
Уверенно, просто, легко и отважно.
Последние взгляды над лесом повисли,
А здесь, на Саянской, остались все мысли,
Все планы, заботы, мечты и тревоги…
Вся жизнь пронеслась вдоль железной дороги!
Прибилась душа к журавлиному клину
И к дому родному направилась с ними.
Всё было, как прежде: весна жгла со страстью,
Был дом, и посёлок, и станция с частью…
Одна лишь семья, обезумев от горя,
Ждала его отклик на «папа» и «Боря»!

Он с честью военной прошёл через годы.
Верны его памяти манские воды,
Тайшет-Абакан с ним был в сроки построен…
А здесь, на Саянской, чтят подвиг героя,
Который когда-то в числе офицеров
Стал лучшим из лучших и первым из первых,
Достойным примером для наших мальчишек,
Равняющихся на героев из книжек.
История станции нашей богата
Таким человеком! Какая утрата!
И в списке саянцев, поживших во славу,
Он самым почётным быть должен по праву.

Он так и остался саянцем

Он мог бы объехать мир горных цепей
С его необъятным простором,
Мог стать генералом военных частей,
Но так и остался — майором.

И жизнь он отдать мог дороге любой:
В Сибири, в степях Казахстана,
На БАМе, продолжив свой путь трудовой,
Но отдал — Тайшет-Абакану.

Он мог бы отсюда уехать в Тюмень,
Вернуться в чертоги Донбасса,
В Иркутск и в Монголию, где был до сель,
Но так и остался — в Саянской.

И путь завершить свой мог в Череповце,
Откуда ушёл новобранцем
Когда-то на фронт… Боевой офицер –
Он так и остался — саянцем.

Улица Лукашевича

Была среди первых жителей
Бригада военных строителей.
Меж нею и улицей Ильича
Днесь улица — Лукашевича.

Когда-то он сам, подставляя грудь
Ветрам, преодолевал сей путь:
По стадиону пустым двором
Меж школой и детским садиком…
Шинель от волнения теребя,
Шёл площадью в честь самого себя,
Не ведая в годы те наперёд,
Что это однажды произойдёт.

И так по своей же улице
Пустырь проходил распутистый,
Где нынче стоят высоткою
Шестидесятки с соткою.

Обратно из части воинской
Шёл прямо по Комсомольской он.
Домов офицерских бороны
Тянулись вдаль в обе стороны.
Казармы стояли длинные,
И плац всей бригады за ними был,
А дальше – штаб с частью лечащей
Вдоль улицы Лукашевича.

И мог ли тогда представить он,
Что будет когда-нибудь возведён,
Чтя подвиг его трагический,
Здесь памятник героический!!!

Не напрасно

I
Он жизнь свою отдал
Не напрасно!
Несутся поезда
Ежечасно
Над станцией его
И рекою,
Сигналом салютуют
Герою.

Припев:
Над «Лукашевичем»
Гудок разносится –
Оповещением
Давно зовётся он.
Но машинист привстал,
Кивая с тягачаʹ, —
Так поприветствовал
Он Лукашевича.

II
Есть улица его
На Саянской —
Мы тоже помним долг
Свой гражданский.
Пусть знает вся страна
И вся трасса:
Он жизнь для нас отдал
Не напрасно!

III
Ему мой монумент
Иллюзорный
И памятник мой не-
Рукотворный,
Которым утверждаю
Всечасно,
Что жизнь он здесь отдал
Не напрасно!

Галина и Яна

Они ведь к нам приезжали –
Две гостьи, Галина с Яной!
Какую семью украли
Когда-то у них Саяны!
Огромное испытанье —
Лишиться отца-кормильца,
Но больше — его вниманья,
Отцовской любви лишиться,
Заботы, тепла, поддержки,
Руки и родного взгляда…
Хотелось сказать: «Ну где ж ты?!»,
И знать, что он где-то рядом!
И вот по земле саянской
Прошли они со слезами.
На путь Тайшет-Абаканский
Взглянули — его глазами.

Они ведь к нам приезжали —
Две гостьи, Галина с Яной!
Спокойную жизнь украли
Когда-то у них Саяны.
И бабушка поседела
Задолго до первой внучки.
А внучка росла без деда –
К нему не тянула ручки,
И с ним не играла в игры.
А как бы они играли!
От мусора, как от мин бы,
Двор уличный расчищали…
И выйдя на землю нашу,
Они зрели только вербы,
Посёлок, свой дом и трассу,
Как если бы — он глядел бы.

Они ведь к нам приезжали —
Две гостьи, Галина с Яной!
Счастливую жизнь украли
Когда-то у них Саяны.
Иначе бы по-другому
Судьба у семьи сложилась —
Какой бы она огромной
И радостной получилась!
Смотрели они, наверно,
Нам в лица и колебались:
Достойны ли той безмерной
Их жертвы мы оказались?!
И в наших глазах искали
Ему и себе покоя…
А мы так и не сказали:
«Спасибо вам за героя!»

Марина Пряжникова