Веремеенко Ефросинья Ивановна
Председатель Саянского женсовета

Хочу рассказать о самом близком и родном мне человеке, о моей маме — Веремеенко Ефросинье Ивановне. Очень благодарна саянцам, которые её до сих пор помнят и любят. И если бы я была писателем, то написала бы о ней книгу — о ней  и о таких же людях, как она!

Родилась Ефросинья Ивановна в 1919 году в деревне Красногорьевка, что рядом со станцией Саянская. В семье была самой старшей из семи дочерей.

С самого раннего детства ей приходилось нянчиться со своими сёстрами, помогать родителям в тяжёлом деревенском труде. Училась в школе очень хорошо. Успешно закончила 7 классов. В 17 лет её, как активную комсомолку, направили на дальнейшую учёбу в Канскую советскую партийную школу, где в течение двух лет готовили партийных активистов.

В этой школе она познакомилась и впоследствии вышла замуж за Котенкова Алексея. Родила сына и дочь. Работала диктором на районном радиовещании в городе Заозёрном. Когда началась Великая Отечественная война, мама прошла курсы санинструкторов, получила военный билет и стала рваться на фронт вместе с мужем. Но её не взяли, так как было двое детей, а назначили председателем колхоза в деревне Точильное Рыбинского района вместо ушедшего на фронт мужа.

Начались очень тяжёлые годы для всей страны, для всего народа и для мамы тоже. Всеми силами женщины и дети вспахивали на себе поля. Трактор был один и тот постоянно ломался. Ремонтировали, как могли. Управлял им 14-летний подросток. Старики учили сеять поля вручную, вразброс. Не было дров, чтобы топить печи. Все голодали, и мамины маленькие дети, как и другие, тоже голодали. Сил не было, а ещё вязали для фронта носки, рукавицы. Отправляли посылки в надежде, что, может быть, их мужьям, отцам, сыновьям попадут эти вещи. И вдобавок ко всем этим трудностям мама получила похоронку на мужа. Сразу поседевшая и похудевшая от горя, 40-ка килограмм весом при росте 156 сантиметров, в 24 года она осталась вдовой с двумя детьми. Рыдала холодными ночами и казалось ей, не будет конца этим страданием и бедам. В 1943 году стали в село возвращаться с фронта мужчины-инвалиды — без рук, без ног… Но это была помощь. И тогда мама попросила Райком партии, чтобы её освободили от занимаемой должности и направили на малую Родину в деревню Красногорьевка, где она могла бы оставлять детей под присмотром родителей. Сыну тогда было 6 лет, а дочке — 4 годика.

Послевоенные годы принесли новые беды. В то время мама была уже в Красногорьевке председателем колхоза. Шёл 1946-ой голодный неурожайный год. Но в Красногорьевке всё же получили урожай получше, чем в других сёлах. План выполнили, зерно сдали в закрома Родины. Излишки урожая тоже надо было сдать государству. Но люди пухли от голода и умирали, особенно — дети в семьях, оставшихся без отцов. И тогда мама, как председатель колхоза, при поддержке Правления вынесла решение: выделить по несколько килограмм пшеницы на каждого ребёнка в семьи погибших. Она знала, что за нарушение приказа «О сдаче всего урожая государству…» её могут судить, но поступить иначе не могла — для неё было важно спасти людей от голода. В ту же ночь маму арестовали на 5 лет и исключили из партии. Не помогли ни коллективные письма односельчан в её защиту, ни наличие двух детей, ни то, что она вдова офицера, погибшего на войне.

Было очень тяжело, но несмотря на все лишения лагерной жизни, переживания за детей, малолетних сестёр, тяжелоболеющего отца-инвалида, на чьём попечении они остались, мама находила спасение в работе, помогала другим — таким же, как она.

Мама часто вспоминала, что большинство политических заключённых оказались замечательными людьми. В лагере были не только русские, но и поляки, латыши, литовцы, финны… Были люди разных профессий: врачи, инженеры, агрономы — с высшим и средне-специальным образованием. Днём они занимались тяжёлым трудом с непосильными нормами: женщины работали на полях и в подсобном хозяйстве, мужчины — на лесоповале, на заготовке смолы и изготовлении дёгтя. А вечером мама добровольно учила всех желающих русскому языку. Там мама познакомилась с нашим будущим отцом — литовцем, который ходил на её уроки. Для него она стала и женой, и семьёй, и новой Родиной. Благодаря маме папа полюбил Сибирь и остался здесь навсегда. Хотя работа в лагере была тяжёлой, мама старалась выполнять её сверх нормы. За это получала дополнительно 50 грамм сахара или 20 грамм сливочного масла. Потом относила это в детские ясли нянечкам, которые присматривали за детьми. Там была и моя сестра, родившаяся в лагере.

Мои родители перенесли немало трудностей и испытаний, порой несправедливых, но не ожесточились, не обиделись, не озлобились против власти, не сломались духом, а с большой самоотдачей продолжали трудиться, поднимать целину. Жили они открыто, воспитывали нас, детей и внуков, в любви, доброте и уважении к людям. И как бы пафосно сейчас это не звучало, но своим примером учили нас быть патриотами и любить Родину.

Нашей маме предложили восстановиться  в партии, она отказалась, всегда оставаясь человеком честным, справедливым, порядочным, веря в людей и в светлое будущее. Это ей и помогало!

Интересным и плодотворным периодом в маминой жизни была работа библиотекарем в Красногорьевской библиотеке. Ею было выписано огромное количество новых книг, различных журналов и газет. Библиотечный фонд при её содействии был увеличен до 13-ти тысяч. Для сельской библиотеки это был хороший показатель. Жители с удовольствием приходили в библиотеку, читали подшивки газет и журналов. Она проводила турниры, игры в шашки и шахматы. Мы, ученики, «работали» книгоношами, разносили старикам книги согласно их спискам или по рекомендации мамы. Мама ходила на ферму и в перерывах читала дояркам и телятницам интересные статьи из газет и журналов «Огонёк», «Работница», «Крестьянка».

Библиотека была культурным центром села. Ко всем праздникам они совместно с завклубом и учителями организовывали и готовили концерты художественной самодеятельности. Мама заряжала всех своим энтузиазмом и энергией. Она организовала жителей Красногорьевки сдать денежные средства на установку обелиска воинам, погибшим в годы Гражданской и Великой Отечественной войны. В честь победы в Великой Отечественной войне разбили и засадили парк. Мама занималась сбором исторических материалов и написала первую летопись села Красногорьевка.

Мама была прекрасной домохозяйкой. Они с отцом содержали пасеку. Для богатого медосбора и просто красоты вокруг дома всё было засажено черёмухой, сиренью, акацией. Саженцы хороших сортов сливы, вишни, яблонь, ранетки привозились мамой отовсюду. Росло много малины, смородины и везде всё было засажено различными цветами. К цветам у неё была особая любовь! Держали в хозяйстве коров, свиней, овец, гусей, уток, кур. И всем, что имелось у нас в избытке, всеми плодами своих трудов мама щедро делилась со всеми родственниками, соседями, односельчанами.

А летом в наш гостеприимный дом приезжали все мамины и папины сёстры и братья со своими жёнами и мужьями, с детьми. Приезжали родственники первого мужа. Из Заозёрновского интерната родители брали на лето ещё и слабенького мальчика Гену, чтобы поправить его здоровье на свежем деревенском воздухе. Всё лето в доме было больше 20-ти человек. Спали в доме, на чердаке, на сеновале — как говорится, «в тесноте, да не в обиде». В нашей большой семье был полный интернационал: кто-то из сестёр был замужем за латышом, кто-то — за финном, за белорусом, украинцем. Никогда не было никаких обид и разногласий на национальной почве. Здоровое, дружное общение, шутки, песни, интересные рассказы из истории и жизни разных народов, воспоминания… Обсуждали и спорили по вопросам политики, но никогда не было ссор, а было взаимопонимание и взаимоуважение друг к другу. Все дела в доме, в хозяйстве делали сообща. И в огород, и на покос, и на речку купаться ходили все вместе. А во главе этого большого семейства — наша мама. Больше всего ложилось на её хрупкие плечи. Откуда только брались у неё силы на всё и на всех!!! Она сама говорила, что до 50-ти лет не знала усталости: ложилась в одиннадцать часов вечера, вставала в четыре часа утра, но уже с вечера с нетерпением ждала следующего дня.

Нас, детей и внуков, мама ненавязчиво учила всему, что знала и умела сама. Старалась заинтересовать и стимулировать к труду: то соревнования устроит, то дежурства, то раздаст конфеты по количеству дел… И всегда с шутками-прибаутками, пословицами и загадками. Каждого подбодрит, скажет доброе слово… Мы, дети, постоянно чувствовали её теплоту и внимание, и нам тоже хотелось сделать для неё что-нибудь полезное или приятное, пожалеть её.

Помню, в детстве я считала себя самым любимым ребёнком в семье. Однажды спросила об этом маму, а она весело и серьёзно ответила, что любит всех одинаково:

«Вот старший сын Лёня учится в институте, денег не хватает, поэтому он вынужден по ночам разгружать вагоны, а у него больной желудок, и она, мама, переживает за него, жалеет и любит. А Светочка, дочь, окончила сельскохозяйственный техникум и уехала по распределению на север в Хатангу — зоотехником в оленеводческий совхоз. А сама маленькая, ростиком 154 сантиметра, её там из-за огромных сугробов не видать, и ей, маме, Свету тоже жалко и очень любит она её. А Анечка-дочка из-за болезни потеряла слух и с шести лет учится в Ачинске, в интернате — одна, без родителей там! Только на зимние и летние каникулы привозят её домой, и ей, маме, очень жалко Анечку, и она её тоже сильно любит».

Такое простое объяснение осталось в моей памяти на всю жизнь. После этого и я стала больше жалеть и любить своих старших сестёр и брата.

Мама обладала удивительным даром доверительного общения с людьми, находила особый подход к каждому. С моими подругами могла часами разговаривать на разные темы. Порой она знала о моих друзьях больше, чем я. Своей душой она чувствовала каждого человека. Люди доверяли ей сокровенное. Безграмотным старушкам от их лица она писала письма детям и родственникам, которые жили вдалеке. Участникам войны она помогала найти ордена и медали, которые не были вручены им по какой-либо причине. Она писала письма в военкоматы, в архивы… И награды находились! А это, кроме всего, и дополнительные льготы для пособий и пенсий. Она помогала разыскивать пропавших без вести во время войны… А зимними длинными вечерами, когда не было ещё телевизоров, а кино в клубе показывали 1-2 раза в неделю, родители, а порой и соседи, читали попеременно вслух новые роман-газеты или книги: «Угрюм река», «Чёрный тополь», «Половодье», «Овод», «ТАСС уполномочен заявить» и так далее. А я, маленькая, засыпала под чтение и обсуждение этих книг.

Мама была мастерицей на все руки: шила на машинке платья, кофты, юбки, и не только нам, а всем в деревне. Ткала на большом станке дорожки, коврики. У нас, у всех детей, есть приданное, вышитое мамиными руками: наволочки, скатерти, детские вещи… Мама умела замечательно стряпать и готовить: из казахской кухни «Бешбармак», из литовской — «Ципилины», картофельную колбасу, ковбики (желудок с прессованным мясом), разные другие блюда и заготовки на зиму: хрустящие грузди и огурчики, лечо и так далее.

В советской партийной школе среди прочих других предметов мама изучала и астрономию. Зимними вечерами она показывала мне на звёздном небе разные созвездия, знала их названия, интересно об этом рассказывала. И я в начальной школе от мамы узнала больше, чем из уроков астрономии в 10-м классе… Я благодарна ей за всё, что она нам дала!

В 1969 году наша семья переехала из Красногорьевки в Саянскую.

Мама сразу же стала работать в клубе художественным руководителем под руководством Каплуновой Брониславы Семеновны. Она была рада тому, что у них в коллективе очень много одарённых творческих людей: Якунин, Межиба, Филатова и многие другие. В то время они давали много концертов не только в Саянской, но и ездили по окрестным сёлам, участвовали в районных и краевых конкурсах.

В предпенсионные годы мама работала завхозом в интернате. И здесь она нашла себя: окружила заботой и вниманием детей, чтобы не чувствовали себя одинокими, старалась получше их накормить, а если по каким-либо причинам интернат закрывали, мама брала их к себе домой. Постоянно у нас кто-то жил из нуждающихся. Ко всем праздникам мама подписывала и рассылала по 50 и более поздравительных открыток друзьям и родственникам по всему Советскому Союзу. Сейчас это редкое явление!

Кроме основной работы мама постоянно участвовала в общественной жизни — была членом Саянского женсовета.

Особое внимание в женсовете уделяли многодетным и неблагополучным семьям: помогали им, организовывали свободный досуг детей. Также занимались вопросами озеленения и благоустройства посёлка, организовывали субботники: убирали и чистили улицы, красили детские площадки и палисадники, высаживали цветы и деревья.

На протяжении нашей учёбы мама была членом родительского комитета класса и школы. Даже на пенсии, когда жила у своих детей, продолжала интересоваться жизнью Саянской. Писала письма соседям, друзьям, а, получив ответ, читала, плакала, радовалась или, наоборот, огорчалась. И очень переживала, если в Саянской что-то случалось, если  уходили из жизни, ставшие близкими ей, люди. Такой она была неравнодушный человек!

А вот по отношению к себе мама была очень скромной, старалась никого не обременять, самой справляться с любыми проблемами, ничего для себя никогда не просила. Считала, что многого в жизни не успела сделать. Когда я, будучи взрослой, говорила ей, что мы её очень любим, она искренне удивлялась и оправдывалась, считая, что из-за вечной работы мало уделяла нам, детям, внимания — мало жалела, мало любила, заставляла много работать. Всё спешила вперёд, пыталась объять необъятное.

Но для нас она была самой-самой любимой мамой, бабушкой, большим авторитетом и лучшим примером в жизни! Человек старой закалки: справедливая, несгибаемая, волевая, требовательная, но очень великодушная, чуткая и добрая к людям! Можно ещё сказать много добрых слов о моей маме! И, наверное, это будет не только моё мнение, но и многих других, кому пришлось знать, общаться, работать и жить рядом с нашей мамой — Веремеенко Ефросиньей Ивановной.

Мария Витальевна Крафт (Рудзевичуте)